Один древлянин, за силу и свирепость прозванный Вепрем, из мести поджег ночью двор соседа. Но внезапно подул сильный ветер, и сгорело полсела. На всеобщем сходе юноша Будимир, который гадал той ночью по звездам и видел поджигателя, обличил Вепря в содеянном. Вне себя от ярости, тот выхватил меч, сразил обличителя насмерть и, спасаясь от погони, укрылся в священной роще — Боголесье.
Ступить под сень Боголесья с оружием в руках — святотатство пострашнее поджога. Но что делать, как покарать злодея? Он воин умелый и злохитрый, легко перебьет хоть полсотни безоружных...
Окружили древляне рощу и стали думу думать. Наконец изрек верховный волхв:
— Дети мои! Древляне! Я стану молить святые небесные силы, чтобы они помогли нам расправиться со злодеем. А вы повторяйте за мною.
И тут он воззвал, простирая руки ввысь:
— О боги и богини Боголесья, приблизьте злодеянья к небесам!
Вослед за верховным волхвом все древляне начали умолять богов и богинь свершить праведный суд над преступником и святотатцем, восклицая:
— О боги и богини Боголесья, приблизьте злодеянья к небесам!
Время шло. Солнце поднялось к полудню. Иные из древлян уже усомнились в душе, благорасположены ли святые небесные силы к людским моленьям. Но вдруг грянули средь ясного неба удары грома, и в раскатах все ясно расслышали слово:
— Свершилось!
Вслед за тем над вершинами дерев Боголесья показался Вепрь, влекомый ввысь незримой властью. Он изрыгал проклятия и грозил то земле, то небу мечом, на котором засохла кровь Будимира.
И тогда взлетели с луков древлянских сотни стрел и пронзили тело злодея.
Когда же древляне, оставив мечи и луки на подступах к Боголесью, отыскали в чащобе труп Вепря, тот на глазах вдруг начал истлевать, пока не осталась лишь горстка праха. Развеяли его по ветру и разошлись.
Настала ночь, а брат убиенного юноши, Громислав, долго еще вглядывался в узоры звездного ковра, вытканного в небесах. И чудились Громиславу в этих узорах лики богов, карающих злодеев и святотатцев.
Славяне, живущие в лесах, относились к деревьям с большим
почтением, наделяя почти каждое сверхъестественными свойствами. Рощи
и леса почитались местами священными. Почему? Да потому, что их зелень
украшала мир, давала кров и пищу нашим предкам, была как бы знаком особенной
милости богов к людям. Поэтому и молились в рощах и лесах. Ну а если
там еще пробегала вода, это место было особенно удачным для вознесения
молитв. Оно называлось Боголесьем. Здесь находились святилища богов,
здесь венчали молодых «круг раки-това куста» — то есть обводя их вокруг
дерева, как бы замыкая круг жизни (позднее символом этого стало хождение
вокруг аналоя и надевание обручального кольца).
В Боголесьях лежал белый камень, исполнявший в древних богослужениях роль алтаря, на котором приносили жертву кудесники, обитавшие здесь. Одни из них приносили жертвы и совершали требы, а другие предавались размышлениям и молитве. Это было недоступно простым людям. Здесь, как правило, горел неугасимый Перунов костер. Бесконечное уважение, которое питали к кудесникам и святилищам, передавалось и местам обитания — Боголесью. Кроме того, предания о небесных, райских садах с течением времени стали прилагаться к земным лесам и рощам и сообщили им священный характер.
В одном из таких лесов находился Студенец — священное волшебное озеро древних славян. Оно таилось на необитаемом острове, в густом лесу. Хоть это озеро изобиловало рыбою, никто не смел ни единой выловить, почитая их священными: ослушника ждала суровая кара. Не за добычей приезжали к Студенцу люди, а моля о здравии и плодородии. Они верили, что если бесплодная женщина в нем искупается, то вскорости будет осчастливлена детьми. В Студенце купались во всякую пору, невзирая даже на самый лютый холод, — и были крепки и бодры. Рассказывают, что какая-то молодая женщина из племени невров, весьма злобного и ревнивого нрава, отравила священный Студенец, желая, чтобы у ее соперницы никогда не могло родиться ребенка. Она добилась своего, но со временем начали умирать все женщины, купавшиеся в этом озере. Так и исчезли невры с лица земли, так и заглох волшебный Студенец, но имя его перешло на обычные ключи, источники и ручьи.
Охранительное отношение к священным рощам сохранилось и с принятием христианства. Считались неприкосновенными рощи и леса, выросшие на церковишах — местах старых церквей. «Все равно — что в церковь залезть, что дерево здесь вырубить», — говорят тамошние жители. Бревна отсюда могут идти лишь на постройку новой церкви. Кое-где считалось, что нарушителя заповедных мест непременно должна убить молния. Рассказывают, что и в наши дни цела некая священная сосна, под которой благочестивые люди ежегодно, во время Пасхальной заутрени, видят горящую пудовую восковую свечу. Сосна эта не поддается никаким человеческим усилиям: даже щепу от нее невозможно отколоть — мечет искры, неисправимо тупит лезвие топора, а тот, кто дерзнет рубить эту сосну, непременно надорвется нутром, начнет чахнуть и вскоре помрет.
От явления святых икон в ветвях или у корней тех или иных деревьев рощи тоже высоко почитались. В таких местах не дозволялись даже хороводы, сходки или иные развлечения.
Страхом болезни и смерти оберегались в мире наших предков избранные деревья, отмеченные каким-нибудь чрезвычайным или чудесным событием и признанные священными, а равным образом и те, которых игра природы выделила какими-то отметинами в росте, направлении ветвей, уродливостью ствола, сплетениями корней и прочим.
Сюда были причислены дуплистые сосны с особенностями в расположении пустот выгнившего нутра, чем при лечении детских болезней пользовались суеверные женщины. В отверстия в дуплах «пронимали», то есть протаскивали несколько раз детей, а иногда пролезали и сами взрослые с одного бока целебного дерева на другой. Врачующей силой обладают и кора такого дерева, и ветки, и листья во всяком виде: настоях, зашитыми в ладанках и т.д.
Главная; "СВЯЩЕННЫЕ РОЩИ (Боголесье)")
