ПОГРЕБАЛЬНЫЕ ОБРЯДЫ

Древние славяне, наши предки, воспринимали загробную жизнь совсем иначе, чем христиане. Они были уверены, что там есть все то же, что здесь. Покойника снабжали орудиями земледелия, рыболовства, охоты, одеждой, ведь это пригодится в загробных селениях. Для того чтобы избежать в пути опасности, в могилу или на погребальный костер возлагали также оружие. В мире мертвых, правда, зима свирепствует, когда на земле жаркое лето, однако в остальном усопшие существуют совершенно так же, как живые.

Отголоски этой веры сохранились и в некоторых современных обрядах, например омовении покойника. Ведь чистота живущих считалась обязательной. Так же, как устраивали празднество в честь рождения ребенка (возникновения новой жизни), так же праздновали от века тризну, устраивали поминальный обряд по умершим. В присутствии покойника мы невольно понижаем голос, но не только из почтения к смерти. Исстари возле дома, где кто-то умер, запрещено было кричать и даже громко говорить, потому что душа была еще недалеко и могла на громкие оклики вернуться в дом, повредить живым.

Как водилось у ариев, славяне хоронили покойников или в земле, или сжигали на костре, поручая богу Сварогу. Погребальный костер и вообще все жертвенное сожжение называлось крада. Это был огненный круг. Для крады рыли глубокий, но узкий ров, устраивали ограду из прутиков, которую обкладывали соломой. После того, как солому зажигали, пылающая ограда, горя и дымя, закрывала от пришедших проводить покойника в последний путь все подробности того, как происходило сожжение. Еще прежде принято было сплавлять тело по реке в лодке: в сущности, гроб и есть та же самая ладья, а похороны в земле — тот же путь в страну предков по неведомым подземным рекам. Для всякого такого погребения характерны две черты: желание избавиться от покойника и в то же время навсегда запечатлеть его в своей памяти. Отсюда могильные курганы, кладбища — «селения мертвых». Когда покойника сжигали, это значило, что дух его на крыльях Отебота-Семаргла уносится в Ирий. Кстати, сохранившиеся в «Повести временных лет» упоминания о вятичах и некоторых других племенах, помещавших прах усопшего «на столпе на путях» — на дереве, — означает, что ему предлагали наиболее короткий путь в Ирий, ведь всякое дерево — символ мирового древа. Отголоском же прежних погребальных костров является обычай возжигать возле мертвого тела свечку, чтобы вместе с пламенем дух уходил к Огнебогу, а душа могла видеть близких, собравшихся у тела.

Для облегчения пути несли мертвого ногами вперед, однако из дому его выносили не через дверь, а через дыру — для того, чтобы путь через дверь не стал привычным смерти, чтобы души, если вздумают вернуться, наткнулись на стену, на заколоченную дыру. Именно так был похоронен князь Владимир, тело коего, по отзывам летописцев, было «пронесено сквозь дыру». Когда тело везли по улицам, будили всех, кто спит в эту пору, иначе их души могли бы уйти вслед за мертвым, ведь сон — это некое подобие смерти.

На могиле или у костра держал речь старейшина, как бы от имени покойного обращаясь к тем, кто остается жив. Князей погребали очень пышно, в последний путь их сопровождали любимые слуги и женщины, причем путешественники того времени уверяют, что домочадцы соглашались умереть вслед за своим господином добровольно, их никто не принуждал, однако от раз данного слова отступиться было уже невозможно.

Затем свершался собственно погребальный обряд, причем могилу заклинали с четырех углов, чтобы не подступилась к мертвому злая, нечистая сила, — и совершали тризну. Угощали всех собравшихся, а затем устраивали игрища, чтобы покойник мог в последний раз на это посмотреть.

Тризной назывался не только пир на могиле, но и вообще поминки, свершаемые, например, во время Великих Овсеней, в сентябре. Возможно, в самом звучании слова «три-зна» отражена магия числа «три» — одного из любимых славянских чисел. У нас есть богиня Триглава (воплощение триединства богов земли, воды и неба), а в ведической религии, непосредственной наследнице арийской, сохранилось понятие Тримурти — единого в трех лицах бога. Возможно, «тризна» означала для наших предков некое «триединое знание» о жизни, смерти — и возрождении после смерти. Во время тризны восхваляли доблести покойников, беседовали с родными, ушедшими на тот свет — в Навь, совершали магические обряды, молились богам. Звать покойника по имени строжайше запрещалось: ведь он может прийти обратно, нарушить от века установленный круговорот жизни и смерти.

Кстати сказать, слишком сильно горевать по умершему возбранялось, ведь от этого он на том свете слезами заливается, и если плач безмерный, то его может вовсе утопить. А вот могилу, только что вырытую, надо было обголосить, оплакать хорошенько, иначе из нее ведьмы будут брать землю для своего колдовства и совсем могут могилу растащить.

Согласно христианской церковной традиции, поминовение умерших следует совершать в девятый и сороковой день, а также в годовщину после смерти. Это было связано со странствованиями души. Два дня после смерти человека она находится на земле, возможно, даже около гроба. На третий день душа возносится на небо, и тело можно предать земле. Душа предстает перед богом, и ангелы шесть дней показывают ей рай. На девятый день ее уводят в ад и водят там тридцать дней, причем она видит все муки грешников. На сороковой день душа вновь встречается с богом, и тот назначает ей место обитания до Страшного суда.